Рассказ очевидца-девушки.
идти страшно. а не идти - стыдно.
Спешу добавить в свое резюме две строчки:
- умение строить баррикады из снега (в качестве помощника);
- обеспечение личного состава питанием в боевых условиях.
Людей на Майдане сейчас ОЧЕНЬ много.
Не "марш миллионов", конечно, но все же, все же.
Не смотря на упорно капающее весь день на мозги: к 16:00 эвакуировали школы в центре, закрыты магазины, кафе, рестораны. Прогнозируют разгон Майдана - страшный, бесчеловечный, в стиле 22.01.13.
Офисные работники с половины дня уезжают домой. Ходят слухи что вновь перекроют метро. Мне звонит мама и говорит - у них передали по радио, что Майдан будут уничтожать сегодня, после 16:00. Не ходи.
В лесополосе под Борисполем нашли тела двоих человек, которых раненных вывезли прямо из больницы из кабинета врача, и замучили насмерть.
Подтвердилось, что убитые утром люди были убиты снайперами (типы патронов и винтовки погуглите сами, мне недосуг).
Киев потерял дар речи. Киев испугался. Киев сказал - и что теперь? кто полезет туда, зная, что там - убивают? Вот и всё...
...Киев еще чуть-чуть подумал, покурил и выпил кофе.
А потом пожал плечами: да, идти страшно. А не идти - стыдно.
И во второй половине дня началось в соцсетях - идем? Идем! А если разгонят? А мы огородами! Из-за угла. Осторожно. Мы просто занесем лекарства и сразу обратно.
Как следствие - никогда мы еще не шли на Майдан такой большой компанией, как сегодняшним вечером. Созваниваясь, подхватывая друг друга у метро, назначая встречи "у профсоюзов".
Занесли купленные медикаменты. В Профсоюзы киевляне снесли столько медикаментов, что в какой-то момент их стало некуда складывать. И сошлось столько желающих помогать врачей, что не хирургов и других подобных специалистов даже отправляли "на потом". Нарисовалась другая проблема: нет места для проведения "полевых" операций.
В больницы пострадавших не везут, то ли потому, что боятся - ведь из больниц милиция забирает сразу в СИЗО, часто не давая даже оказать медицинскую помощь. То ли потому, что некоторые манипуляции срочные ну или человека можно прооперировать прямо на месте. В коридорах, да.
В общей сложности нашей компании набралось восемь человек.
Сколько набралось на всем Майдане - сказать сложно. Но площадь была заполнена народом, так, что с трудом пробьешься.
И это без тех, которые остались дома, побоявшись что на людей под покровом темноты спустят "Беркут".
- Мда, а киевляне-то... того... подозверели, - задумчиво сказала я, изучая пришедших.
Люди действительно были на взводе - не агрессивны, но явно заряжены на действие. Сначала стояли и ждали, когда выйдут на сцену Кличко-Тягнибок-Яценюк, бывшие на аудиенции у Президента. И что ж они нам скажут.
Ну... в общем, уже через несколько минут мы, повернувшись спиной к сцене, пробивались через толпу в сторону баррикад. Марко с негодованием говорила о том, что они делают ту же самую ошибку, что и на последнем вече в воскресенье, сливая ситуацию, и не предлагая никаких действий кроме привычных "вся власть народу, ужо мы им покажем"
Я вообще комментировала происходящее злобным - "импотенты!!!" На меня шикали в толпе.
В какой-то момент в толпе показалась большая колонна "свободовцев". Здоровые мужики в касках и укрепленные защитой шли рядами. Толпа расступилась, образовав живой коридор и начала хлопать и скандировать "мо-лод-цы!"
Хотя буквально уже через полчаса это примелькалось, потому что там таких вот там - просто сотни и тысячи.
Наши спутники ерзали и намекали, что им хочется на Грушевского. Ну потому что там война, а они не в материале.
Дошли до баррикады в сторону Европейской. Вот тут-то нас, женщин и стопорнули. Женщин-"туристок" туда просто не пускали, только мужчин. Почему? Ну, почитайте мой пост, которым многим не понравился.
Так как я совсем не склонна спорить со здоровыми мужиками в камуфляже, с монтировками, битами, в противогазах и касках, и доказывать, что "я прям такая же полезная на передовой в рукопашном бою, как и вы" - то мы спокойно отошли, и тоже начали вылавливать в идущей в проход толпе барышень и женщин, поясняя, почему им не следует спорить с человеком с мегафоном и прорываться "просто посмотреть".
Потом от нас откололась Анечка, мы с Марко в ожидании наших спутников покрутились и самоназначились в волонтеры - носить горячий чай самообороновцам, стоящим на баррикадах в дозоре. Высмотрели ближайший пункт раздачи, ввинтились вперед, безапеляционно сказали:
- Мы не себе, мы на баррикады, потому будем к вам подходить без очереди!
И начали носиться со стаканами туда-сюда. Параллельно скрашивая "службу" уставшим воинам легким кокетством и тяжелым флиртом:
- Девушка, милая, спасибо за чай! А хотите взамен мой "Сникерс"... укусить? (к чести воина, мне действительно протягивается "сникерс", а не то что вы, развратники, подумали).
- Ни в коем случае! Война, конечно, все спишет... кроме сладостей после 18:00.
Ну, потом вернулись с Грушевского наши спутники, впечатленные, и со словами "там такооое.."
Я потребовала, как советуют врачи, горячего калорийного питания, и мы уже сократившейся до троих человек группой отправились искать фаст-фуд, который бы не закрылся в центре.
Едва войдя в зал, я начала ржать:
- Что-то выдавало в Штирлице советского разведчика: то ли красные звезды на погонах, то ли парашют, волочившийся следом. И почему я знаю - откуда все эти люди?!
Действительно - все залы были забиты серьезными мужчинами в камуфляже, касках и в лыжных штанах, сосредоточенно наполняющих свои тела калориями.
Марко жаловалась, что не хочет разносить чай, потому что ох уж эти мужики, не могут пить свой чай молча, им обязательно надо о чем-то пообщаться. Она не хочет общаться, а хочет лопату. И копать снег, да. (если вы подзабыли, то вокруг Майдана строятся баррикады из строительных мешков, набитых снегом, и политых водой до состояния ледяного массива).
Я попыталась отобрать у кого-то из десятков мужиков лопату, крича, что я - дипломированный археолог, и что копать научилась на практике, чисто твой экскаватор (кстати, это правда. Подольская церковь Пирогощи восстановлена отэтими самыми руками).
Но эти шовинисты
сказали, что мое дело - мешок снегом наполнять. А махать лопатой - мужское дело.Ну а потом мешки закончились, и нам таки пришлось вспомнить, кто тут бабы, и где наше место. На кухне, где ж еще.
Поэтому через какое-то время мы, вооружившись стаканчиками и выданными на кухне канистрочками с горячим чаем с лимоном, используя их как пропуск, просочились через КПП на баррикаде на Грушевского. Нас даже пропустили вперед всей толпы по живому коридору, крича "дорогу бойцам с грузом!"
Знаете, а ведь действительно когда занимаешься каким-то делом, то временно становится не страшно.
Нас сразу же приватизировала группка молодых людей, которые у первого кордона нон-стоп разливали коктейли Молотова в бутылки.
(блин, на самом деле я вот это пишу и сама себе не верю, что это реальность).
Мы их напоили чаем, позже выцепили в толпе разносчика бутербродов и велели ему отнести им поесть.
Потом на какое-то время потеряли с Марко друг друга из вида. Я подходила к стоящим в дозоре на морозе мужикам, или к медикам, ждущим, чтобы оказывать помощь пострадавшим, и с улыбкой тарахтела, параллельно деловито откручивая крышку на канистре:
- Давайте-ка чая выпьете горячего, а? Ну что значит не будете? А кто будет? Ну во-о-от, уже лучше. И лимончик вам достался, видите? Я от какой организации? Да ни от какой! Меня просто Оксана зовут. Между прочим, временно не замужем. Что я тут делаю? Да мужа ищу, конечно же! Все лучшие мужчины Украины сейчас тут собрались, правда ведь? Такой цветник, я среди вас прям как в раю. Ну-ка, герой, убери свою руку оттуда, куда ты ее сейчас положил! Я же при исполнении... чего-чего, служебных обязанностей! И вообще вам это самое сейчас никак нельзя, вокруг война, а вы уставший будете! Ну вот видите, ожили, согрелись чаем-то? На здоровье, удачи вам!
В какой-то момент поняла, что уже у самой второй баррикады, за которой полыхал огромный пожар, было дымно и взрывались гранаты. Когда чем-то полезным занимаешься, хотя бы даже кормишь-поишь тех, кто не в состоянии отойти для этого даже на пять минут, просто не осознаешь, где находишься.
Идешь, и даже дурачишься, как на пляже под Одессой:
- Пирожкииии... беляшиии... горячая кукуруза!
Лишь вовремя отступая, когда раздается "дорогу!" и медики проносят мимо тебя кого-то без сознания на одеяле.
Людей ОЧЕНЬ много.
Киев озверел. Киев послушал политиков, говорящих со сцены, махнул рукой и сам нашел себе занятие: сейчас там тысячи людей, которые восстанавливают баррикады из снега, заодно дочиста очищая тротуары, формируют отряды самообороны, оперируют на офисных столах, подвозят дрова и припасы грузовыми машинами, без остановки тянут старые покрышки, из которых сложили огромный костер на Грушевского, чтобы создать дымовую завесу и не позволить больше прицельно стрелять в митингующих. Разливают чай, готовят еду, стоят на постах в дозорах.
Муравейник.
Я не знаю, что будет завтра. И не могу сказать - есть ли какой-то особый великий смысл в наших действиях.
Я в курсе, да, что оппозиция не может предложить ничего конкретного, из того, что даже открыто давным-давно требует Майдан.
Без понятия - что потом. Просто знаю, что психика, конечно, ко всему привыкает. Но я не хочу, чтобы мы со временем привыкли к тому, что демократически, хм, избранному правительству можно поступать по принципу "и чё вы нам сделаете?".
Что можно вот так - избивать, похищать, пытать, убивать людей.
Мы смиримся? Потому что ведь такое всегда не с нами. И не с нашими близкими. А те, другие, сами виноваты, не надо нарываться?
Мол, меня, к примеру, никто не убил. Потому что я сижу на своем диване и рыпаюсь. И вы не рыпайтесь.
Президент вчера не пришел на круглый стол с оппозицией, мотивируя тем, что "в происходящем нет достаточных аргументов для участия самого Президента в данной встрече" (с)
Взрывы на Грушевского слышны во многих отдаленных районах города.
Администрация Президента находится в полутора кварталах.
Страшно ли нам? Да, страшно.
Очень.
После сегодняшнего утра - особенно страшно. Хотя казалось, что страшнее чем, это было два далеких месяца назад, утром 30-го ноября, и быть не может.
Сколько же всего за это время случилось, к чему только в своей повседневности не пришлось привыкнуть.
И почти каждый день происходит что-то такое, что первая реакция - всё, вот это уже без меня, в конце-концов, как же инстинкт самосохранения?
А потом понимаешь, что, оказывается, есть нечто большее.
Что идти - страшно. А не идти - стыдно.
Идешь.
